Петля для губернатора - Страница 6


К оглавлению

6

– Прекрати… – начал он, но Галка ткнула его в лицо растопыренной пятерней и снова высунулась в окно.

Бородич успел схватить ее за руку и стиснул запястье так, что побелели суставы на пальцах.

– Слезай, черт бы тебя побрал, – процедил он сквозь зубы. – Слезай, перестань позориться…

– Уйди, сволочь! – выкрикнула она. – Ненавижу! Комсюк вонючий… Пусти!

Галка яростно рванулась, всем телом подавшись назад, в сторону улицы. Она вдруг начала визгливо хохотать, размахивая свободной рукой. Сквозь этот хохот Бородич расслышал приближающийся вой сирены – кто-то из соседей, судя по всему, вызвал милицию, а может быть, пожарных.

Какое-то мгновение Бородич пытался сообразить, кого же все-таки следует вызывать в подобных случаях. Утробное завывание сирены приблизилось, толпа внизу зашумела.

"Хлеба и зрелищ, – бессвязно подумал Бородин, сжимая запястье повисшей над семиэтажной пропастью жены. – Всегда одно и то же: хлеба и зрелищ. И по возможности за чужой счет. Ладно, будет вам зрелище”.

– К черту, – хрипло выдавил он и разжал пальцы.

В наступившей после отчетливого глухого удара об асфальт тишине вдруг истошно завопила какая-то женщина.

Она вопила, пока у нее не кончился воздух, потом на мгновение прервалась, чтобы наполнить легкие, и завопила снова. Этот звук напоминал верещание циркулярной пилы, вгрызающейся в твердую древесину. Некоторое время Бородич просто стоял у окна и слушал, а потом медленно обернулся и увидел в дверях спальни Иришку.

Глава 2

– Ну что же, господа. Пожалуй, на сегодня у меня все. Надеюсь, выходные пройдут нормально и все мы хорошенько отдохнем. Это просто необходимо, потому что с понедельника нам опять впрягаться в этот воз…

– Как Лебедь, Рак и Щука, – вполголоса пошутил кто-то. Шутка была далеко не безобидная, поскольку совещание вышло довольно напряженным, но теперь, когда все было более или менее улажено, губернатору не хотелось начинать все сначала.

– Надеюсь, что нет, – изобразив на лице самую приятную из своих улыбок, сказал он. – Если уж проводить такие параллели, то я предпочел бы Стрекозу и Муравья. Так поди же, как говорится, попляши…

На этот раз заулыбались все. Губернатор закрыл совещание, и люди стали расходиться, негромко переговариваясь и деликатно двигая стульями. Иван Алексеевич откинулся на спинку кресла и позволил себе закурить, скрупулезно отметив в уме, что эта сигарета уже третья за сутки, и, следовательно, до конца дня он может выкурить еще две. Его взгляд рассеянно скользил по поверхности широкого стола, перебегая с предмета на предмет, и вдруг остановился на перекидном календаре.

Губернатор едва заметно вздрогнул и на мгновение закрыл глаза. Разумеется, он и без календаря знал, что сегодня восемнадцатое июня, но почему-то именно листок календаря напомнил ему, что послезавтра годовщина смерти Галки.

«Как раз в воскресенье, – подумал он, глубоко затягиваясь сигаретой и благожелательно кивая в ответ на пожелания хорошо провести выходные. – Надо бы на могилку съездить, что ли… Двадцать четыре года прошло, почти четверть века, а до сих пор, как вспомню, мороз по коже. Эх, Галка, Галка…»

За двадцать четыре года Иван Алексеевич Бородич успел окончательно убедить себя в том, что смерть его жены была просто несчастным случаем.., или самоубийством, если кому-то больше нравится такая формулировка. Конечно, во всем был виноват он и только он. Кто же еще, позвольте вас спросить? Не удержал, не сумел, рука соскользнула…

Эх, Галка, Галка! Он знал это так же точно, как и то, что Земля имеет форму слегка сплюснутого с полюсов шара, и думал о той поросшей быльем истории примерно столько же, сколько о форме родной планеты. Так было до недавнего времени, и подобное положение вещей вполне устраивало губернатора Бородача, но в последние два года тот июньский день благословенного семьдесят четвертого начал все чаще всплывать в памяти наподобие дохлой рыбины, медленно поднимающейся из непрозрачной глубины водоема кверху брюхом. На то были свои причины, и причины эти, честно говоря, беспокоили Ивана Алексеевича гораздо сильнее, чем события двадцатичетырехлетней давности, казавшиеся теперь вычитанными в какой-то потрепанной книжице без начала и конца.

Сигарета, как всегда, догорела слишком быстро. Иван Алексеевич с неудовольствием покосился на тлеющий окурок и воровато затянулся еще раз. Последние два сантиметра сигареты, по утверждению медиков, содержат в себе больше всего всякой канцерогенной дряни.., все-то им известно, этим медикам! Быстро и надежно избавить человека от пагубной привычки они не в состоянии, зато отравлять ему жизнь постоянными воплями о вреде курения считают своим священным долгом. Они, видите ли, давали клятву Гиппократа. Просто банда взяточников и недоучек, вот что они такое, эти самые медики.., и не только медики, увы.

Губернатор потушил окурок в пепельнице, и тут на столе ожил селектор. Бородич недовольно покосился на него и ткнул пальцем в клавишу.

– Иван Алексеевич, к вам Нина Константиновна, – пропела секретарша.

– Просите, – подавив невольный вздох, сказал он.

Двойная дверь бесшумно распахнулась, и в кабинет вошла Коврова. Отсюда, с расстояния в добрых двенадцать метров, запросто могло показаться, что пролетевшие годы вообще не затронули бывшую гимнастку, но Бородич отлично знал, что это не более чем оптический обман: то, что отняло время, Нина Константиновна Коврова более или менее успешно восполняла при помощи модельеров и косметологов. Когда-то стройные и округлые икры сделались тонковатыми и едва ли не костлявыми, бедра раздались, грудь и живот обвисли, а на шее появились предательские морщины и складки, но все это умело скрывалось, затягивалось и закрашивалось, и для своего возраста Коврова выглядела очень даже неплохо.

6