Петля для губернатора - Страница 80

– Опасна… – эхом повторил губернатор. Голос у него был совершенно убитый – такого оборота он явно не ожидал. – Но как же быть, Алексей?

– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить, – сказал Губанов, снова беря в руку бутылку.

* * *

В семь тридцать утра в палату, как обычно, принесли завтрак. Принес его вовсе не плечистый Колян, который вчера утверждал, что его назначили постоянным помощником доктора, а какая-то унылая личность с вислым лиловым носом и впалыми, синеватыми от щетины щеками. На личности была знакомая красно-синяя роба, на жестких смоляных волосах криво сидел строительный подшлемник, из-под которого высовывалась заткнутая за ухо сигарета. “Турок” все время шмыгал своим чудовищным носом, из которого текло, как из неисправного крана, и Глеб с сомнением посмотрел на принесенную им пищу: стоит ли ее есть, или лучше сразу выбросить в унитаз? Впрочем, еда была закрыта крышкой, и Глеб решил, что стоит все-таки рискнуть и попробовать.

Тут он заметил в руках у “турка” второй судок с завтраком и чуть было не проговорился: ему захотелось сказать, что вторую порцию можно оставить здесь, поскольку в соседней палате есть ее некому. Он сдержался и промолчал, ограничившись разглядыванием “турка”. На вид этот тип не казался таким уж сильным. Если он принес завтрак, то принесет и обед, а после обеда – ужин. Глеб чувствовал, что слишком задержался здесь. Болезнь, от которой скоропостижно скончался его сосед, наверняка была очень заразна, и существовал только один путь к спасению: побег, “Вечером, – решил Глеб. – Вечером, когда стемнеет и уляжется суета. Скрутить этого мозгляка, раздеть его, сунуть в пасть простыню и – ходу… Его тряпки мне маловаты, но как-нибудь влезу. Главное, что обувь у него явно ничуть не меньше моей. Наверное, даже больше”.

– Ну, чего вылупился, полудурок? – неласково спросил носатый “турок” с сильным белорусским акцентом. – Чего уставился, спрашиваю?

Глеб не ответил, ограничившись широкой дружелюбной улыбкой.

– Дюбила, – сказал на прощанье “турок” и вышел, оставив недоумевающего Глеба теряться в догадках по поводу значения последнего слова.

Когда за ним закрылась дверь. Слепой соскочил с постели и направился в ванную. Судя по тому, что соседу принесли завтрак, широкие круги общественности до сих пор были не в курсе последних драматических событий.

Его догадка оказалась верна. Приникнув ухом к вентиляционной отдушине, он услышал, как в соседней палате открылась дверь. Слышимость была так себе – видимо, Колян, уходя, закрыл дверь ванной, где лежал труп его приятеля. До него донесся приглушенный голос “турка”:

– Вовка! Вовка, ты где? Купченя! Ты куда, сучара, подевался? В сортире, что ли, сидишь? Давай, выходи, Колян тебе курева передал!

"Молодец, Колян, – подумал Глеб. – Заботливый… Как он сказал, этот “турок” – сучара? Вот сучара и есть”.

В дверь соседней ванной несколько раз ударили носком тяжелого рабочего ботинка.

– Ну, ты чего? – продолжал громогласно вопрошать носатый. – Целиком, что ли, на дерьмо перевелся? Слышь, Купченя, кончай балду гонять, некогда мне с тобой в прятки играть!

Дверь ванной скрипнула, открываясь, и Глеб услышал сдавленный звук – похоже, “турок” боролся с приступом неудержимой рвоты. Потом звякнул торопливо поставленный прямо на пол судок, послышались два быстрых шага, что-то зашуршало – очевидно, красно-синяя роба “турка”, – и носатый совершенно чужим голосом прохрипел:

– Ох, мать твою… Холодный… Холодный!!! – во всю глотку заорал он, пулей выскакивая из ванной. – Холодный!!! – донесся уже откуда-то издалека его полный ужаса вопль. – Холодный, мать-перемать!

Доктор прибыл через две с половиной минуты. Часов у Глеба не было, и он из чистого любопытства считал секунды, стоя под отдушиной. Он успел досчитать до ста пятидесяти, когда его слуха коснулись топот бегущих ног и возбужденные голоса.

– Как холодный?! – возмущенно вопрошал доктор Маслов. – Что значит мертвый? С чего это ему было помирать? Что вы мне голову дурите, молодой человек?

В соседней палате хлопнула дверь, ванная наполнилась звуками. Потом наступила тишина, и в этой тишине голос доктора растерянно произнес:

– Черт, действительно холодный. Закоченел весь, как полено. С чего бы это?

– Я же говорю, помер он, – обиженно прогудел голос “турка”.

– Помолчите, – резко оборвал его доктор. – Дайте подумать. Хотя что же тут думать… Черт, я ведь предупреждал…

В это время в коридоре снова гулко затопали, дверь опять хлопнула, и чей-то голос прокричал с порога:

– Сергей Петрович, давайте вниз! Там губернатор приехал и Упырь.., то есть Алексей Григорьевич вместе с ним! Кацнельсон сказал, чтобы вы шли встречать!

– О, дьявол, – негромко, но с большим чувством произнес доктор Маслов. – Пришла беда – открывай ворота… Чтоб вы все сдохли, ей-богу… Сейчас иду!

Хлопнула дверь, и в соседней палате стало тихо.

"О, – с преувеличенным уважением подумал Глеб, – губернатор! Что-то будет”.

Он вернулся в палату, завернулся в одеяло, как в плащ-палатку, и принялся расхаживать из угла в угол.

Смотреть в окно было бесполезно – оно выходило на задний двор, и из него ничего не было видно, кроме желтого бульдозера и стоявших в отдалении похожих на батоны вареной колбасы вагончиков. Губернаторский кортеж, естественно, причалил С другой стороны, и все интересное происходило именно там. Впрочем, Глеб чувствовал, что самое интересное еще не началось, а когда начнется, будет происходить не перед парадным входом, а в соседней комнате, а может быть, и прямо здесь, в его палате.